Запищала миниатюрная трубочка, лежавшая в кармане его куртки. Очень неудобный способ связи – во время боевых операций применяется шлем-каска со встроенным коммуникатором, микрофоном и видеокамерой, а сейчас что вояки, что работающие на Фиорине ученые расслабились, не видя опасности, и позволили себе отойти от строгих инструкций.

– На связи! – рявкнул Казаков в трубку, помещавшуюся в ладони. Выслушал. – Что? Ничего не трогать! Оставайтесь на месте! А? Да, специалист будет.

– В чем дело? – вскинулась Маша, когда лейтенант прервал связь. – Ваши ребята что-то обнаружили?

– Чужеродный организм, – быстро ответил Казаков. – Маленький, если верить определителю массы. Вес не более двух килограммов. Кроме того, он очень мало движется. Надеюсь, колонисты забыли здесь кошку…

– Какую кошку? – возмутилась Маша. – Где это? Идемте быстрее! Слава Богу, вы догадались приказать своим не подходить близко.

Лейтенант обиделся. Все-таки «волкодавы» не полные идиоты, каковыми обычно принято считать всех военных. Догадался! Он просто следовал инструкции, в которой четко сказано: «Любое приближение к чужеродному организму без защитного костюма крайне опасно». А таковых костюмов сейчас не было даже у биотехников, которые, насвистывая веселые песенки, работали в просохших за последний месяц трубах канализации колонии, забирая образцы всех возможных бактерий, которые могут здесь обнаружиться.

– Сообщение от шлюза «В», это неподалеку от свалки. – Казаков умел владеть собой и никак не продемонстрировал свое отношение к неразумным штатским лицам, коих, разумеется, представляла Мария Викторовна. – Поможете, если что?

– Будем считать, что там кошка, – хмыкнула Маша. – А если нет, я советую вам отдать приказ стрелять по любому движущемуся объекту, не являющемуся человеком.

– Сурово. – Казаков кивнул и ткнул пальцем в кнопку, открывающую дверь в сталелитейный цех. – Пойдем здесь, будет короче. Я не зря двое суток сидел над планом колонии. Могу гулять здесь с закрытыми глазами.

Семцова шла за спиной лейтенанта, и почему-то ее глодало очень нехорошее предчувствие. На Фиорине не должно быть никаких живых существ крупнее выживших на таком холоде кишечных палочек. А тут живой организм весом не меньше двух килограммов! Подобная масса уже подразумевает то, что организм многоклеточный. И одно это настораживает.

Оно сидело на стене, метрах в двадцати от разбитого челнока с рейдера «Сулако». Изначально заметить его было просто невозможно: существо забилось в щель меж стальными пластинами – клепки обшивки разошлись и образовали укрытие, в котором оно могло спать и регенерировать.

Несколько позже, месяца через три, следственная комиссия на Земле установит причину появления на «Сулако» этих созданий. Лейтенант Рипли, покидая Ахе-ронт на десантном катере, привезла с собой материнский организм, и за то краткое время, пока он находился на корабле, случилась очень неприятная вещь – мажа сумела оставить несколько личинок. Один заразил американку, позже погибшую на Фиорине, другой атаковал принадлежащую заключенным собаку и развился в крупный организм, истребивший население тюрьмы… Две личинки погибли при ударе спасательного катера о ледяную поверхность Фиорины. Выжило лишь одно существо. Его сильно ранило, почти разрезало пополам обрывком металла, однако жизненно важные центры организма не были задеты. Тварь заползла в укрытие и стала дожидаться времени, когда тело восстановится и появится возможность вновь выйти на охоту.

– Дохлое, – уверенно сказал кто-то из солдат, кивая подошедшему лейтенанту на торчащие из почти неприметной щелки узкие паучьи лапы с маленькими присосками. За спиной Казакова, нахмурившись, стояла русоволосая женщина в штатском. Она и ответила:

– Если, как вы, капрал, выражаетесь, это существо «дохлое», то каким образом детектор движения на него среагировал?

Капрал, имени которого Маша не знала, снисходительно посмотрел на «госпожу консультанта» (ну что взять с гражданского персонала?) и объяснил таким тоном, будто разговаривал с недоразвитым ребенком ясельного возраста:

– Этот прибор, – военный ткнул пальцем в укрепленный на левом рукаве темный экранчик в обрамлении сероватого пластикового корпуса и целого сонма цветных кнопок, – реагирует на любую биологическую массу, перемещающуюся в пространстве. Даже на листик березы, сорванный с ветки.

– Значит, оно только что двигалось. – Казаков мрачно покосился на своего подчиненного, нагнулся и, подняв с пола обломок ржавой трубки, вытянул руку. Потыкав в непонятное создание сим предметом, он обернулся и подозвал Машу: – Мария Викторовна, что это?

Семцова знала ответ на этот вопрос. Она не зря прогоняла полученную от умершего в Женеве Эрона видеозапись через многочисленные фильтры, добиваясь наилучшего качества изображения. Личинка. Личинка чужого существа, способная отложить в организм человека эмбрион.

Тварь, ничуть не прореагировав на действия лейтенанта, по-прежнему не шевелилась.

– У вас есть прочный герметичный контейнер? – Маша дернула Казакова за рукав. – Зверя нужно оттуда вытащить и обязательно изолировать. Только… Сергей, пожалуйста, – Семцова понизила голос до шепота, – американцам ни слова, особенно руководству экспедиции. Мы должны взять его с собой, но пускай это существо исследуют не в Вашингтоне или Далласе, а в Женеве.

Казаков промолчал. Дело в том, что его инструкция четко предписывала докладывать вначале вышестоящему военному начальнику, а затем и гражданскому руководителю о контакте с любым живым существом, не относящимся к изученным видам. Нарушить приказ?..

Его мысли сбил новый вопрос Маши, обращенный к высоченному капралу, возглавлявшему отделение «волкодавов:

– И все-таки животное двигалось? Если оно мертво, то шевелиться никак не может. Закон природы…

– Перемещалось, – расплывчато ответил военный, пожав плечами. – Сквозняк, подвижка металла… Да у него мог коготь отсохнуть и разломиться! И оно упало откуда-нибудь сверху! Я же вам сказал – детектор реагирует на любое движение биомассы, даже мертвой.

– Да, – подтвердил Казаков, прищуривая и без того узковатые темные глаза. – Мы были обязаны запрограммировать детектор движений так, чтобы он мог уловить даже каплю крови, падающую с потолка. – И добавил немного извиняющимся тоном: – Это, конечно, самый чрезвычайный режим, но вы должны понимать…

– Отлично понимаю, – кивнула Маша. Она уже вытянула из сумки резиновые перчатки и, отстранив Казакова, шагнула вперед. Отчасти она понимала, что очень рискует, но если вояки утверждают, что существо мертво, значит, так оно и есть. Нечего бояться. В любом случае «волкодавы» сумеют ее защитить.

«Эллен Рипли наверняка тоже так думала, спускаясь со „Звездной пехотой" на Ахеронт, – мелькнула у Семцовой несуразная мысль. – Америкашки были подготовлены ничуть не хуже, чем люди нашего лейтенанта. И где они все теперь?»

Маша решительно отогнала слегка панические инстинктивные выкладки, столь нежданно появившиеся в голове, подняла руки и осторожно взялась за одно из щупалец сероватого паукообразного существа, высовывавшееся из щели в металле. В конце концов, здесь только один Чужой и тот маленький. Рипли на LV-426 столкнулась с полутора сотнями взрослых чудовищ и смогла унести ноги… Так стоит ли бояться маленькой и вдобавок мертвой личинки?

Семцова потянула существо за длинную тонкую лапу, оканчивающуюся желтоватым коготком. Небольшое плоское тело неожиданно легко подалось, и вскоре из щели выглянуло округлое туловище, шлепнул по стене длинный безжизненный членистый хвост…

«Сейчас оно мне скажет: „Отстань, зачем за лапы дергаешь?“, – фыркнула про себя Семцова, стараясь не обращать внимания на насмешливые физиономии солдат, окруживших ее. Видимо, они, люди, привыкшие сталкиваться с реальной опасностью, полагали, что ученый-ксенолог уж слишком осторожничает. Только Казаков оставался серьезным.

– Никогда ничего подобного не видел, – пробормотал лейтенант. – Мария Викторовна, это те самые, большие и черные, нападающие с потолка? По-моему, оно маленькое и серое…